Сергей Тимофеев – Письмо другу 0

Если бы я был моряком,
уплывал бы на полгода отсюда,
дорогой друг. А то вот
постоянно живу здесь,
хранитель, что ли.

А что хранить —
пару-другую спальных
районов, автостоянку?
Ночной киоск, в котором
небритый мужик продаёт
сигареты и пиво?

Впрочем, есть ещё
центр с неожиданными
бюро. В которых молодые
самоуверенные люди занимаются
каким-то дизайном в хороших креслах.

А есть ещё девушки, которые
запираются в туалетах клубов
и выходят с ошалевшими скрытными
лицами, переполненные горячим
золотом. Потом они превращаются
в садовые скамейки.

Я люблю этот город,
такой же как все. Здесь
можно найти сливочные ликёры
и виртуальные игрушки
местного производства.
Есть прогрессивные
диджеи и есть коммерческие
диджеи. Есть остановки троллейбусов
с рекламой жевательной резинки.

И мы в нём тратим свои дни, как
сигареты, как бумагу для писем, как
леденцы. Задумчивые стеклодувы, мы
выдуваем лампочки с затуманенным
стеклом.
Мы улыбаемся и передвигаемся,
как мишки, как мальчишки, как вспышки.
Впереди нас ведёт Микки-Маус,
он слушает
эйсид-хаус. Но школьники готовы начать
игру. У них есть всё для любви:
троллейбусы
и дни рожденья. Так подожди.
Телецентр
на острове, остров на реке. После ночных
программ нас всегда поджидает
маршрутка.
Усатые водители помнят
времена рок-н-ролла.
Пустой снежный воздух стоит высоко.
Мы
отправляемся.
По домам, где надо залезть
под горячий душ.
По домам, где мы живём.
Где надо выспаться, позавтракать под
бормотанье новостей,
сделать пару звонков.
Глоток кофе, звон ключей, мы уже далеко.
Мы стартуем в новые дни,
новые серьёзные
дни. И если кто-то не прав,
мы расскажем ему
об этом позже. Когда все соберёмся
и сядем
за одним столом. Впрочем,
и тогда мы будем
говорить о другом:
о теннисных ракетках,
американских университетах,
значении слова
«джаз». И кто-то будет танцевать,
свернув ковры,
на блестящем полу. Ещё раз.